XXI век – столетие, в котором доминирующее положение во всех областях человеческой деятельности начинает прочно занимать самая загадочная разновидность собственности – интеллектуальная. Загадка права интеллектуальной собственности состоит в том, что в отличие от традиционных и привычных человечеству разновидностей собственности, например, недвижимости, интеллектуальная собственность не имеет в своей основе материальной субстанции. Её нельзя ни увидеть, ни пощупать рукой. Впрочем, точно так же, как и предмет охраны этой загадочной собственности – творчество.И у творчества и у интеллектуальной собственности много общего. В частности, нет до сих пор общепризнанного всеми учёными определения. Например, только в мировой психологической науке существует более 60 определений творчества. Традиционное отношение отечественных ученых-правоведов к праву интеллектуальной собственности достаточно наглядно характеризует следующее высказывание дореволюционного профессора римского права Ивана Григорьевича Табашникова: «С тех пор как положительные законодательства приняли это злополучное право под свою защиту, оно носится по горизонту науки безо всякого определённого назначения и по дуновению того или иного учёного или легко передвигается с одного места на другое, или же парит в пространстве, подобно птице, высматривающей место, куда ей удобнее было бы спуститься».
Более того, начиная с 1917 года и по 1993 год, в России упорно отрицали даже саму возможность существования интеллектуальной собственности. И можно понять почему. Во всём мире первым обладателем музыкальной, литературной, художественной и научной собственности всегда является автор, т.е. композитор, писатель, художник или учёный. Все остальные лица: музыкальный издатель, фирма грамзаписи, книжный издатель – могут быть только вторичными собственниками и ни при каких условиях – первичными. Только первый обладатель интеллектуальной собственности принимает единоличное решение, кому и на каких условиях он разрешит первое использование своей собственности, а кому вообще запретит какое бы то ни было её использование. И самое неприемлемое качество для государства рабочих и крестьян в интеллектуальной собственности заключается в том, что вторичный собственник (издатель, фирма грамзаписи) обязан всегда (в течение всей жизни автора плюс 70 лет после его смерти) делиться с первичным собственником (автором) своими доходами от использования интеллектуальной собственности. В результате автор может стать не только весьма обеспеченным человеком, но иногда даже и мультимиллионером. Как, например, композитор сэр Пол Маккартни или писательница Джоан Роулинг. А ведь как нам хорошо известно ещё со школьных времён, революция в нашей стране была совершена как раз для того, чтобы в России больше никогда не было богатых (включая богатых авторов и артистов). В итоге за пределами России наши талантливые соотечественники или их наследники могли безбедно существовать, получая приличные доходы от своей интеллектуальной собственности, а на Родине авторам и артистам приходилось довольствоваться единоразовыми выплатами, размер которых ни в коем случае не должен был превышать средней зарплаты рабочего. В советском законодательстве об авторском праве существовало даже специальное положение, направленное на то, чтобы авторы, упаси Бог, не смогли заработать много денег на своём творчестве. Что касается положения артистов в СССР, то выплата им роялти (пропорциональное участие артиста в доходах от реализации его исполнения) с пластинок, радио, телевидения и кино была просто запрещена законом. Для подавляющего большинства случаев коммерческого использования творчества артистов главный и единственный вторичный собственник интеллектуальной собственности (родное государство) установил в законе очень удобное и «справедливое» для себя правило – возможность использовать без необходимости получения какого-либо разрешения у артиста и, конечно же, без каких-либо выплат ему или его наследникам вознаграждения. С помощью этого «справедливого» правила были созданы и использовались такие уникальные и интересные в коммерческом плане архивы звуко- и видеозаписей, как архив фирмы «Мелодия» и архив Гостелерадиофонда СССР. А в тех странах, где авторы и артисты «подвергались жесточайшей эксплуатации», авторский гонорар за переделку романа Набокова «Лолита» в киносценарий в начале 60-х годов прошлого века составлял 200000 долларов, а в начале 90-х его размер за аналогичный вид использования авторских прав уже составил 1000000 долларов. Использование отрывка из песни ROLLING STONES «Start me Up» продолжительностью в несколько секунд в рекламном ролике компьютерной программы Windows обошлось рекламодателю в несколько миллионов долларов. «Заимствование» же всего лишь 6 нот из чужого музыкального произведения («He's So Fine») или, проще говоря, кража «маленького кусочка» чужой музыкальной интеллектуальной собственности (плагиат) обошлась, например, Джорджу Харрисону (песня «My Sweet Lord») в очень кругленькую сумму – 1599987 долларов. И это было в то время, когда фирма грамзаписи выплатила группе PINK FLOYD самый высокий в начале 70-х годов прошлого века гонорар – 1000000 долларов за все произведения из альбома «The Wall».
Справедливости ради следует заметить, что до 1917 года в нашей стране предпринимались активные и успешные шаги в области создания действительно справедливого и передового по тем временам законодательства, защищающего права авторов и артистов. Впервые в России авторское право на произведения было закреплено законодательно только лишь в 1828 году, когда был принят Цензурный устав, где пять статей были посвящены авторам и издателям – в виде приложения. В соответствии с этим Законом сочинитель или переводчик книги имели «исключительное право пользоваться всю жизнь своим изданием и продажей оного по своему усмотрению как имуществом благоприобретённым». Тогда же было издано Высочайше утверждённое Положение о правах сочинителей, где срок права автора был ограничен 25 годами после его смерти. Восьмого января 1830 года последовало Высочайше утверждённое мнение Государственного совета «О правах сочинителей, переводчиков и издателей», дополнявшее правила 1828 года. Отныне право автора признавалось собственностью, и было постановлено, «что если сочинитель или его правопреемник сделает новое издание книги за 5 лет до истечения срока исключительного права, то право сие остаётся в его пользу ещё на 10 лет сверх 25-летнего срока». 15 апреля 1857 года 25-летний срок продлили до 50 лет. В 1845 году 9 января Высочайше утверждённым мнением Государственного совета правила о сочинителях были дополнены постановлениями, относящимися к музыкальной собственности, а 1 января 1846 года было издано Высочайше утверждённое Положение о собственности художественной.
Даже столь усечённое и неполное законодательство об авторском праве способствовало тому, что дореволюционные авторы в России стали зарабатывать весьма приличные по тем временам гонорары, позволявшие им достойно жить и заниматься только творческой деятельностью. Так известный петербуржский книгоиздатель Адольф Фёдорович Маркс выплатил Антону Павловичу Чехову самый большой в жизни автора гонорар – 75000 рублей. А вдове Фёдора Михайловича Достоевского – 150000 рублей. Среднедушевой годовой доход в Российской империи в тот период времени составлял всего 2 копейки. Со слов Антона Павловича, эти деньги позволили ему оставить работу врача, путешествовать по Европе, тратить значительные средства на благотворительность (строительство больниц, дорог, учебных заведений), купить участок земли в курортном местечке Ялта и построить дом, а также до самого конца жизни иметь возможность «есть икру ложками».
Вместе с тем многие авторы той поры из-за несовершенства законодательства и отсутствия средств были вынуждены «продавать на корню» своё творчество. Такая участь не миновала ни Чехова, ни Достоевского, ни Тургенева. России был в срочном порядке необходим полноценный закон об авторском праве, который мог бы запретить столь порочную практику взаимоотношений автора с издателем. Такой закон был Высочайше утверждён только 20 марта 1911 года. Для России это был самый первый закон об авторском праве, но на тот период времени он являлся одиним из наиболее совершенных законов на эту тему в мире. Во главу угла этот закон ставил, прежде всего, экономические и моральные интересы автора. И в отличие от советского законодательства не создавал средств воздействия на автора и его наследников в общественных интересах (ограничение размера гонораров, принудительный выкуп авторского права государством по им же установленным расценкам и т.д.).
Применительно к музыкальным произведениям закон от 20 марта 1911 года специально подчеркивал, что «Авторское право распространяется: 2) на музыкальные произведения, в том числе и на музыкальные импровизации», и что «Автору принадлежит исключительное право всеми возможными способами воспроизводить, опубликовывать и распространять своё произведение». А в соответствии с положениями пункта 11 первого российского закона об авторском праве авторское право на музыкальные произведения принадлежало автору в течение всей его жизни, а наследникам или иным правопреемникам – в течение 50 лет со времени смерти автора музыкального произведения. Глава 3 закона была специально посвящена музыкальным произведениям и называлась «Авторское право на музыкальные произведения». Глава содержала 5 статей (с 42 по 46). Авторское право на музыкальное произведение предусматривало также исключительное право композитора на составление и издание сокращений, извлечений и попурри из его музыкального произведения, на переложение его – в части или в целом, на один или несколько голосов, другие тона, отдельные инструменты или целый оркестр, на переинструментовку произведения, а также на переложение его на всякого рода механические ноты (диски, пластинки, цилиндры и т.п.), предназначенные для исполнения произведения посредством граммофонов, фонографов, пианол и тому подобных инструментов. В статье 42 говорилось о так называемых «принудительных» лицензиях на музыкальные произведения. «Если композитор лично или, с его разрешения, другое лицо воспользовались правом переложения музыкального произведения на инструменты, воспроизводящие его механически (фонографы, граммофоны и т.п.) для его продажи, то этим даётся право и всякому другому, имеющему в пределах России механическое для сего заведение, войти в соглашение с композитором относительно уступки права такого же переложения, а в случае отказа композитора – ходатайствовать о предоставлении этого права пред судом, который одновременно с разрешением ходатайства определяет по справедливому усмотрению и размер причитающегося композитору вознаграждения, а также условия и способ его осуществления». Закон разрешал композитору воспользоваться для своего сочинения текстом, заимствованным в части или в целом из напечатанного уже литературного произведения. Издание такого текста допускалось лишь вместе с музыкальным произведением или отдельно от него в концертной программе. Вместе с тем использование композитором литературного произведения, созданного специально в качестве текста для музыкального произведения, разрешалось композитору не иначе как с согласия автора литературного произведения. Авторское право на музыкальное произведение с текстом, написанным по заказу композитора, принадлежало в целом его составе композитору, но автор текста мог воспользоваться правом на отдельное издание своего текста, если в заключённом им с композитором соглашении не было предусмотрено прямого запрета на такие действия в отношении созданного по заказу текста. Право композитора на публичное исполнение музыкального произведения подлежало охране лишь в том случае, если им на каждом экземпляре музыкального произведения было указано, что композитор оставил за собою это право. Для публичного исполнения музыкального произведения с текстом достаточно было только согласия композитора. Согласие на публичное исполнение музыкального произведения с текстом от автора текста не требовалось. Закон допускал публичное исполнение музыкальных произведений без согласия композиторов в трёх случаях: 1) если исполнение ни непосредственно, ни косвенно не преследует целей наживы; 2) если исполнение совершается во время народных празднеств или 3) если выручка назначена исключительно для благотворительных целей и исполнители вознаграждения не получают.
В законе были также детально регламентированы условия так называемых издательских договоров на музыкальные произведения. На издателя в силу закона возлагалась обязанность не только издать музыкальное произведение в надлежащем виде и в условленном количестве экземпляров, но и принять все обычно соблюдаемые меры к распространению издания. Переуступка приобретённого издателем у композитора права другому лицу допускалась только с согласия автора или его правопреемников. Если в издательском договоре не был предусмотрен срок издания музыкального произведения, то издатель был обязан выпустить его в свет в соответствующий обстоятельствам срок и, во всяком случае, не позже трёх лет со дня заключения договора или получения произведения, если оно было передано позже. Если же издатель не выпускал в свет музыкальное произведение в течение трёх лет, то композитор мог в одностороннем порядке расторгнуть договор, направив издателю письменное уведомление о расторжении. Законом были установлены и максимальные тиражи изданий музыкальных произведений, если в издательском договоре стороны не согласовали тираж издания. В этом случае издатель нот музыкального произведения имел право только на одно издание в количестве не свыше двухсот экземпляров. Вместе с тем закон защищал и издателя от недобросовестного поведения композитора. Так композитор, уступивший право на издание своего произведения, мог предпринять новое издание только после того, как уступленное им издание будет распродано издателем. Композитору предоставлялось законом право выкупить от издателя оставшиеся нераспроданными экземпляры по цене, назначенной для их продажи при выпуске издания в свет. Композитору разрешалось включать в полное собрание своих произведений даже те произведения, право на издание которых было им уступлено другим лицам, если со времени появления в свет таких произведений прошло более 10 лет. В силу статьи 74 закона уступка композитором музыкальному издателю права на издание музыкального или музыкально-драматического произведения не могла повлечь за собой автоматической уступки права на публичное его исполнение и на переложение музыкальных произведений на инструменты, воспроизводящие их механически. И самое главное, закон больше не разрешал издателю покупать у композитора авторские права на все произведения, которые композитор может создать в период своей жизни, за разовое вознаграждение.
После прочтения этих строк возникает вполне закономерный вопрос: «Зачем нужно вспоминать прошлое, если на дворе уже XXI век и с 1 января 2008 года в России вступает в силу новое законодательство об авторском праве?». Проблема как раз и заключается в том, что ещё в 1993 году были отменены почти все советские ограничения в сфере авторского права. У артистов впервые появились права, аналогичные авторам – право на имя, право на роялти и т.д. Но почему-то до сих пор большинство творческих людей, не подозревая о том, какими правами в настоящее время их наделил закон, а самое главное, не умея правильно и в своих интересах воспользоваться этими правами, продолжает упорно применять при общении с издателями и фирмами грамзаписи недействующие нормы и правила советского законодательства. А фирмы грамзаписи, издатели и даже авторские общества, пользуясь правовой неграмотностью авторов и музыкантов, беззастенчиво обманывают последних, не давая им возможности перестать быть так называемыми «пятирублёвыми» авторами.
Термин «пятирублёвый автор» был введён в обиход известным русским писателем Яковом Борисовичем Княжниным в начале XIX века. Так Яков Борисович охарактеризовал взаимоотношения известного российского баснописца Крылова с дирекцией театров при выплате автору вознаграждений за перевод пьес для театра. Дирекция не платила Крылову за переводы никаких «живых» денег, а милостиво разрешала «бесплатно» посмотреть с галёрки созданные творческим трудом Крылова пьесы.
Алексей КОНДРИН – руководитель проекта «Independent Copyright Management Consulting» Илья КОНДРИН – Российская Академия Правосудия Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда России.
Текст: Алексей КОНДРИН, Илья КОНДРИН. Журнал "MusicBox".
Справедливости ради следует заметить, что до 1917 года в нашей стране предпринимались активные и успешные шаги в области создания действительно справедливого и передового по тем временам законодательства, защищающего права авторов и артистов. Впервые в России авторское право на произведения было закреплено законодательно только лишь в 1828 году, когда был принят Цензурный устав, где пять статей были посвящены авторам и издателям – в виде приложения. В соответствии с этим Законом сочинитель или переводчик книги имели «исключительное право пользоваться всю жизнь своим изданием и продажей оного по своему усмотрению как имуществом благоприобретённым». Тогда же было издано Высочайше утверждённое Положение о правах сочинителей, где срок права автора был ограничен 25 годами после его смерти. Восьмого января 1830 года последовало Высочайше утверждённое мнение Государственного совета «О правах сочинителей, переводчиков и издателей», дополнявшее правила 1828 года. Отныне право автора признавалось собственностью, и было постановлено, «что если сочинитель или его правопреемник сделает новое издание книги за 5 лет до истечения срока исключительного права, то право сие остаётся в его пользу ещё на 10 лет сверх 25-летнего срока». 15 апреля 1857 года 25-летний срок продлили до 50 лет. В 1845 году 9 января Высочайше утверждённым мнением Государственного совета правила о сочинителях были дополнены постановлениями, относящимися к музыкальной собственности, а 1 января 1846 года было издано Высочайше утверждённое Положение о собственности художественной.
Даже столь усечённое и неполное законодательство об авторском праве способствовало тому, что дореволюционные авторы в России стали зарабатывать весьма приличные по тем временам гонорары, позволявшие им достойно жить и заниматься только творческой деятельностью. Так известный петербуржский книгоиздатель Адольф Фёдорович Маркс выплатил Антону Павловичу Чехову самый большой в жизни автора гонорар – 75000 рублей. А вдове Фёдора Михайловича Достоевского – 150000 рублей. Среднедушевой годовой доход в Российской империи в тот период времени составлял всего 2 копейки. Со слов Антона Павловича, эти деньги позволили ему оставить работу врача, путешествовать по Европе, тратить значительные средства на благотворительность (строительство больниц, дорог, учебных заведений), купить участок земли в курортном местечке Ялта и построить дом, а также до самого конца жизни иметь возможность «есть икру ложками».
Вместе с тем многие авторы той поры из-за несовершенства законодательства и отсутствия средств были вынуждены «продавать на корню» своё творчество. Такая участь не миновала ни Чехова, ни Достоевского, ни Тургенева. России был в срочном порядке необходим полноценный закон об авторском праве, который мог бы запретить столь порочную практику взаимоотношений автора с издателем. Такой закон был Высочайше утверждён только 20 марта 1911 года. Для России это был самый первый закон об авторском праве, но на тот период времени он являлся одиним из наиболее совершенных законов на эту тему в мире. Во главу угла этот закон ставил, прежде всего, экономические и моральные интересы автора. И в отличие от советского законодательства не создавал средств воздействия на автора и его наследников в общественных интересах (ограничение размера гонораров, принудительный выкуп авторского права государством по им же установленным расценкам и т.д.).
Применительно к музыкальным произведениям закон от 20 марта 1911 года специально подчеркивал, что «Авторское право распространяется: 2) на музыкальные произведения, в том числе и на музыкальные импровизации», и что «Автору принадлежит исключительное право всеми возможными способами воспроизводить, опубликовывать и распространять своё произведение». А в соответствии с положениями пункта 11 первого российского закона об авторском праве авторское право на музыкальные произведения принадлежало автору в течение всей его жизни, а наследникам или иным правопреемникам – в течение 50 лет со времени смерти автора музыкального произведения. Глава 3 закона была специально посвящена музыкальным произведениям и называлась «Авторское право на музыкальные произведения». Глава содержала 5 статей (с 42 по 46). Авторское право на музыкальное произведение предусматривало также исключительное право композитора на составление и издание сокращений, извлечений и попурри из его музыкального произведения, на переложение его – в части или в целом, на один или несколько голосов, другие тона, отдельные инструменты или целый оркестр, на переинструментовку произведения, а также на переложение его на всякого рода механические ноты (диски, пластинки, цилиндры и т.п.), предназначенные для исполнения произведения посредством граммофонов, фонографов, пианол и тому подобных инструментов. В статье 42 говорилось о так называемых «принудительных» лицензиях на музыкальные произведения. «Если композитор лично или, с его разрешения, другое лицо воспользовались правом переложения музыкального произведения на инструменты, воспроизводящие его механически (фонографы, граммофоны и т.п.) для его продажи, то этим даётся право и всякому другому, имеющему в пределах России механическое для сего заведение, войти в соглашение с композитором относительно уступки права такого же переложения, а в случае отказа композитора – ходатайствовать о предоставлении этого права пред судом, который одновременно с разрешением ходатайства определяет по справедливому усмотрению и размер причитающегося композитору вознаграждения, а также условия и способ его осуществления». Закон разрешал композитору воспользоваться для своего сочинения текстом, заимствованным в части или в целом из напечатанного уже литературного произведения. Издание такого текста допускалось лишь вместе с музыкальным произведением или отдельно от него в концертной программе. Вместе с тем использование композитором литературного произведения, созданного специально в качестве текста для музыкального произведения, разрешалось композитору не иначе как с согласия автора литературного произведения. Авторское право на музыкальное произведение с текстом, написанным по заказу композитора, принадлежало в целом его составе композитору, но автор текста мог воспользоваться правом на отдельное издание своего текста, если в заключённом им с композитором соглашении не было предусмотрено прямого запрета на такие действия в отношении созданного по заказу текста. Право композитора на публичное исполнение музыкального произведения подлежало охране лишь в том случае, если им на каждом экземпляре музыкального произведения было указано, что композитор оставил за собою это право. Для публичного исполнения музыкального произведения с текстом достаточно было только согласия композитора. Согласие на публичное исполнение музыкального произведения с текстом от автора текста не требовалось. Закон допускал публичное исполнение музыкальных произведений без согласия композиторов в трёх случаях: 1) если исполнение ни непосредственно, ни косвенно не преследует целей наживы; 2) если исполнение совершается во время народных празднеств или 3) если выручка назначена исключительно для благотворительных целей и исполнители вознаграждения не получают.
В законе были также детально регламентированы условия так называемых издательских договоров на музыкальные произведения. На издателя в силу закона возлагалась обязанность не только издать музыкальное произведение в надлежащем виде и в условленном количестве экземпляров, но и принять все обычно соблюдаемые меры к распространению издания. Переуступка приобретённого издателем у композитора права другому лицу допускалась только с согласия автора или его правопреемников. Если в издательском договоре не был предусмотрен срок издания музыкального произведения, то издатель был обязан выпустить его в свет в соответствующий обстоятельствам срок и, во всяком случае, не позже трёх лет со дня заключения договора или получения произведения, если оно было передано позже. Если же издатель не выпускал в свет музыкальное произведение в течение трёх лет, то композитор мог в одностороннем порядке расторгнуть договор, направив издателю письменное уведомление о расторжении. Законом были установлены и максимальные тиражи изданий музыкальных произведений, если в издательском договоре стороны не согласовали тираж издания. В этом случае издатель нот музыкального произведения имел право только на одно издание в количестве не свыше двухсот экземпляров. Вместе с тем закон защищал и издателя от недобросовестного поведения композитора. Так композитор, уступивший право на издание своего произведения, мог предпринять новое издание только после того, как уступленное им издание будет распродано издателем. Композитору предоставлялось законом право выкупить от издателя оставшиеся нераспроданными экземпляры по цене, назначенной для их продажи при выпуске издания в свет. Композитору разрешалось включать в полное собрание своих произведений даже те произведения, право на издание которых было им уступлено другим лицам, если со времени появления в свет таких произведений прошло более 10 лет. В силу статьи 74 закона уступка композитором музыкальному издателю права на издание музыкального или музыкально-драматического произведения не могла повлечь за собой автоматической уступки права на публичное его исполнение и на переложение музыкальных произведений на инструменты, воспроизводящие их механически. И самое главное, закон больше не разрешал издателю покупать у композитора авторские права на все произведения, которые композитор может создать в период своей жизни, за разовое вознаграждение.
После прочтения этих строк возникает вполне закономерный вопрос: «Зачем нужно вспоминать прошлое, если на дворе уже XXI век и с 1 января 2008 года в России вступает в силу новое законодательство об авторском праве?». Проблема как раз и заключается в том, что ещё в 1993 году были отменены почти все советские ограничения в сфере авторского права. У артистов впервые появились права, аналогичные авторам – право на имя, право на роялти и т.д. Но почему-то до сих пор большинство творческих людей, не подозревая о том, какими правами в настоящее время их наделил закон, а самое главное, не умея правильно и в своих интересах воспользоваться этими правами, продолжает упорно применять при общении с издателями и фирмами грамзаписи недействующие нормы и правила советского законодательства. А фирмы грамзаписи, издатели и даже авторские общества, пользуясь правовой неграмотностью авторов и музыкантов, беззастенчиво обманывают последних, не давая им возможности перестать быть так называемыми «пятирублёвыми» авторами.
Термин «пятирублёвый автор» был введён в обиход известным русским писателем Яковом Борисовичем Княжниным в начале XIX века. Так Яков Борисович охарактеризовал взаимоотношения известного российского баснописца Крылова с дирекцией театров при выплате автору вознаграждений за перевод пьес для театра. Дирекция не платила Крылову за переводы никаких «живых» денег, а милостиво разрешала «бесплатно» посмотреть с галёрки созданные творческим трудом Крылова пьесы.
Алексей КОНДРИН – руководитель проекта «Independent Copyright Management Consulting» Илья КОНДРИН – Российская Академия Правосудия Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда России.
Текст: Алексей КОНДРИН, Илья КОНДРИН. Журнал "MusicBox".
